Хранители печатей драконов
В этой статье впервые будут представлены уникальные материалы, а также исторические фотографии начала ХХ века из семейного архива Алана Орсе.
Мой собеседник в настоящее время проживает в городе Сан-Карлос-де-Барилоче в Аргентине. Алан Орсе — потомок офицера, служившего в конвое последнего российского императора. В его семейном архиве уже более 100 лет хранятся и передаются по наследству вместе с историей его семьи уникальные старинные фотографии и артефакты, касающиеся истории ногайцев, которые до сих пор не были известны и публикуются впервые.
— Алан, здравствуйте! Расскажите немного о себе.
Алан:
— Здравствуйте. Мое полное имя — Алан Фернанде Орсе Ногаец. Я родился в Сан-Карлос-де-Барилоче, провинция Рио-Негро, Аргентина, в 1972 году. Мой отец — Фернандо Энрике Орсе, мать — Мария Александра Виктория Ногаец Балдрич. Дед и бабушка по матери — Евгений Михайлович Ногаец.
По профессии я — программист токарно-фрезерного станка с программным управлением. С 1993 по 2008 год работал в области прикладных исследований и проектирования в Атомном центре Барилоче Национальной Комиссии по атомной энергии Аргентины (Centro Atómico Bariloche de la Comisión Nacional de Energia Atómica de Argentina). В период с 2004 по 2012 год выполнял задачи по изготовлению топливных форсунок для ракет Tronador проекта ISCUL.
Я родился в большой семье. Мои родители бережно хранили и передали своим детям историю нашей семьи. Считается, что моя мать происходит из ногайского народа, поэтому хочу рассказать жителям Кавказа, и в особенности — ногайцам, историю жизни своего деда, которую мне еще предстоит изучать, поскольку я знаю лишь то, о чем мне рассказывала моя мать, а ей — ее отец, мой дед Евгений Михайлович Ногаец. Но главное, я хочу поделиться с ногайцами теми артефактами, которые наверняка дополнят их и без того великую историю.
— Пожалуйста, Алан, начните свою историю с самого начала.
Алан:
— Собственно, известная мне история нашей семьи начинается с моего прадеда. Его звали Ногаец Михаил Ильич, и он был сотником Екатеринодарского конного полка Кубанского казачьего войска. На 1 января 1909 года он являлся есаулом 2-го Кавказского полка Кубанского казачьего войска. Ксожалению, дата его рождения мне неизвестна, но известно, что он проживал или был прописан в станице Холмской на Кубани, и у него было три сына: Борис, Евгений и Алексей. Двое из них точно состояли на государственной службе. Об Алексее, к сожалению, нет никаких сведений. Также возможно, что у прадеда был и четвертый сын — Александр. Про них точно не могу сказать, поскольку необходимо поднимать архивы по месту их рождения, а у меня пока такой возможности не было.
— Тогда расскажите о тех, о ком Вам точно что-то известно.
Алан:
— Я знаю, что один из братьев моего деда, Ногаец Борис Михайлович, родился около 1895 г. в станице Холмской. Он окончил Кубанское Александровское реальное училище и 2-ю Тифлисскую школу прапорщиков (примерно в январе 1916 г.).
В Великой войне он имел звание хорунжий 2-го Екатеринодарского полка Кавказского казачьего войска (на 1.07.1917). Также участвовал в Добровольческой армии, Вооруженных Силах Юга России и Кубанском гвардейском казачьем дивизионе как есаул (в апреле 1920 г.). Но в августе 1920 г. был расстрелян красными в Екатеринодаре. Больше о нем ничего не знаю.
— Значит, ключевая фигура в Вашем рассказе — это Ваш дед Евгений?
Алан:
— Да, все правильно. Но я начну повествование про моего деда с рассказа моей мамы. Она рассказывала мне, что ее отец, Евгений Михайлович Ногаец, происходил из Малой Кубанской Орды на Кавказе, которая относилась к ногайцам. Мой дед Евгений родился 3 марта 1893 года в небольшой станице Холмская, совсем недалеко от Екатеринодара. Он отучился во Владикавказском Кадетском корпусе, а затем окончил Николаевское Кавалерийское училище. За годы военной подготовки дослужился до офицера Кубанской императорской гвардии.
За свою военную карьеру он получил три ордена:Первый — Золотой Георгиевский меч — за храбрость, будучи офицером 2-го Екатеринодарского полка Кубанского казачьего войска в 1914 году.
Второй — Орден Императора с Орденом Святой Анны 4-й степени — за храбрость в 1915 году. Третий — Орден Императора с орденом Святого Станислава 3-й степени с мечами и арканом в 1916 году.
В Великой войне (Первой Мировой войне) мой дед Евгений Ногаец — офицер 1-го Екатеринодарско-го кошевого атамана Чепеги полка Кавказского казачьего войска (до 1916 г.), хорунжий Лейб-гвардии 5-й Сводной сотни Собственного Е. И. В. Конвоя (до февраля 1917 г.), в Кубанском Гвардейском Дивизионе (до мая 1917 г.). В Вооруженных Силах Юга России и Русской Армии — есаул, принимал участие в десанте на Кубань, где был тяжело ранен (август 1920 г.), лечился в госпитале Константинополе (1920–1921 гг.).
После вынужденного отречения Государя Николая II от престола и последовавшей затем Октябрьской революции многое изменилось не только в России, но и во всем мире. И, конечно же, это отразилось на Конвое Его Императорского Величества. Однако участники Конвоя остались верны присяге. Это важно упомянуть, и я могу вас уверить, что мой дед сохранял клятву верности императорской семье до самого конца.
19 марта 1917 года по желанию Государыни состоялся прощальный Высочайший завтрак. На этом завтраке в Киевском дворце присутствовали Государыня Императрица Мария Федоровна, великая княгиня Ксения Александровна, великая княгиня Ольга Александровна и другие члены императорской фамилии, а также мой дед — хорунжий Евгений Ногаец.
Как мне рассказывала моя мама, примерно в это же время мой прадед Михаил в отчаянной попытке спасти семейные ценности и реликвии вы-брал самых лучших и быстрых казаков из гвардии, чтобы отправиться с ними к своему сыну, который как раз в это время находился в Киеве, сопровождая Императрицу Марию. Прадед собрал все фотографии, которые ему подарил царь Николай II, артефакты в виде печатей, которые я покажу вам позже, и все это передал своему сыну Евгению.
— Получается, Ваш дед Евгений Михайлович Ногаец был лично знаком с Императорской семьей?
Алан:
— Да, мой дед был в доверительных и дружеских отношениях с императорской семьей. Хорошо знал царя Николая II и его супругу Александру, был знаком с княгинями Ольгой, Татьяной, Марией, Анастасией и, конечно, цесаревичем Алексеем. Ведь он служил в Собственном Его Императорского Величества Конвое и часто сопровождал Императрицу Марию Федоровну (мать Николая II) в ее поездках. В том числе он сопровождал ее на борту броненосца «Мальборо», который был предоставлен Королем Георгом V для того, чтобы императорская семья могла выехать из России. Мария Федоровна не раз упоминала имя моего деда и отмечала его присутствие в своих письмах.
В 1920 году при высадке десанта на Кубань мой дед получил серьезное ранение и был отправлен в Константинополь на лечение. А в 1921 году сама Государыня Императрица Мария Федоровна выразила пожелание иметь при себе одного из офицеров Конвоя, бывших при ней в Киеве в дни революции. И мой дед по распоряжению Главнокомандующего Русской Армией генерала Врангеля отбыл в Данию к Ee Императорскому Величеству.— Значит, следующий этап жизни Евгения Ногайца связан с Данией?
Алан:— У Марии Федоровны была личная дача «Hvidøre» (Видёре) в окрестностях Копенгагена. При Государыне присутствовали многие аристократы, такие как генерал князь Долгоруков, адмирал князь Вяземский или бывший командир императорской яхты «Полярная Звезда». А мой дед имел квартиру на другой даче, в непосредственной близости к Государыне, и вместе со старшим урядником и камер-казаком Ее Величества Тимофеем Ящиком постоянно находился при Государыне и сопровождал ее при всех выездах и выхо-дах. В то время мой дед Евгений и его супруга неизменно приглашались Государыней на дачу Видёре. Проживая в Дании, Евгений Михайлович женился на датской актрисе Ольге (фамилия неизвестна).
Вскоре у супругов родилась дочь Ирен Ногаец, это произошло в Копенгагене в 1924 году. Императрица стала крестной матерью девочки, а крестным отцом был полковник Куликовский, муж княгини Ольги Александровны.
— Как сложилась дальнейшая судьба Евгения Ногайца после кончи-ны Императрицы Марии Федоровны в Дании?
Алан:
— Как я говорил ранее, мой дед служил Императрице верой и правдой до последних дней ее жизни. Она умерла в том же местечке Видёре в 1928 году. На погребении присутствовал и мой дед. Исполнив свой долг перед Императрицей Марией, через два года после её кончины Евгений Ногаец эмигрировал во Францию. Затем в порту Шербура он сел на корабль, который доставил его в Южную Америку.
Мой дед прибыл в Буэнос-Айрес в августе 1930 года. Через какое-то время Аргентине он встретил и полюбил Марию Зулиту Балдрич (Maria Zulita Baldrich) — молодую женщину, которая работала военным корреспондентом. Вместе они решили уехать в Бразилию, где и поженились 19 декабря 1933 года. У них было двое детей: старший сын — Алексис де Ногаец (Alexis de Nogaetz), родившийся в 1934 году, и младшая дочь — моя мать Мария Александра Виктория де Ногаец Болдрич (María Alexandra Victoria de Nogaetz Baldrich), которая родилась 2 февраля 1939 года.
В 1940 году друзья Евгения, эмигранты-казаки, уговорили его вернуться в Аргентину, где он зарабатывал на жизнь джигитовкой, выступал наездником на казачьих выставках и мероприятиях, которые проводились в основном на ранчо под названием «Хуан Бериссо» (Juan Berisso) в Энтре-Риос (Entre Rios) и в Спортивном клубе Темперли (Club Atletico Temperley). Он также участвовал в других мероприятиях, которые проводились в то время. Евгений и его семья вели очень светскую жизнь совместно с другими русскими дворянами, эмигрировавшими в Аргентину. Одним из его друзей был граф Чиков и его дочь графиня Евгения Чикова.
В 1954 году семья моего деда вместе с детьми переехала в местечко Барилоче (San Carlos de Bariloche), где и осталась на постоянное жительство. К сожалению, в 1974 году умер сын Евгения Михайловича, мой дядя Алексис, осталась только дочь.
В начале 1977 года мне и моим братьям рассказали, что мою мать Александру называли ногайской княгиней, а моего деда — принцем. Тогда же нам подробно рассказали всю историю нашей семьи. Также интересно то, что официально моя бабушка писалась в документах как принцесса Зулита де Ногаец Но-гай Хан.
Мой дед Евгений Михайлович Ногаец умер 6 апреля 1977 года в возрасте 84 лет и был похоронен 15 апреля на кладбище Морон в Буэнос-Айресе. Он оставил все семейные реликвии, привезенные из России, моей матери Александре, которая умерла двадцать лет спустя, в 1997 году.
После ее смерти все семейные реликвии были распределены между тремя братьями, но на сегодняшний день все они хранятся у меня, и я очень хочу показать их вам.
— Алан, расскажите, что это за печати и что на них изображено?
Алан:
— Это печати с надписью «Ногай Хан». Я точно не могу сказать, когда и кем они были изготовлены, но я знаю, что печати относятся к истории ногайского народа. Мой дед их очень бережно хранил и завещал их оберегать.
Я читал, что символом Тартарии считался дракон или грифон. На печатях изображены драконы, а также главная корона в виде шапки. Также присутствуют изображения бунчуков как символов власти, на щите изображен полумесяц со стрелой и сабля, которая символизирует охрану государственности. В одной лапе дракон держит 3 стрелы и державу. В другой — еще одну саблю и скипетр с маленьким драконом. Возможно, этот маленький дракон символизирует подъем и возрождение ногайцев.
— Есть ли у Вас еще какие-то артефакты или печати?
Алан:— Да, есть еще печать с короной. Она очень похожа на Астраханскую шапку Большого наряда из Российской Оружейной палаты. Возможно, это наша родовая печать, но я не уверен. Как я и говорил ранее, это семейные реликвии, в истории которых еще предстоит разобраться.
Кроме того, есть оттиск печати с тек-стом на французском языке. Тут написано: «КАНЦЕЛЯРИЯ ВЕЛИКОГО НОГАЙСКОГО ХАНСТВА» и «СТОЛИЦА КОНФЕДЕРАЦИИ ТАТАР».
По всей вероятности, во Франции действовало какое-то общество или объединение татарских (тюркских) народностей, во главе которых стояли представители Ногайской Орды или Ногайского Ханства. Мы предполагаем, что эти печати с изображением драконов и подписью латинскими буквами «Ногай Хан» были заказаны Европе специально для этой организации. Пока что мы не знаем, кто в нее входил и каковы были ее цели. Но печати выполнены с учетом всех геральдических правил и, главное, имеют исторически обоснованные символы. Возможно, они были выполнены по образцам более старых печатей, которые не сохранились.
Алан:
— Я надеюсь, что мой рассказ заинтересует исследователей или специалистов по ногайской истории. Я бы хотел узнать больше о своих корнях и самих печатях. Возможно, у меня есть родственники в России на Кубани или на Кавказе. Я надеюсь, что рассказанная мной история является еще одной крупицей в копилку фактов из истории ногайского народа и, возможно, предпосылкой к новым открытиям.
Также я хотел бы поблагодарить Даниила Аракчиева, который помогает мне в поиске информации о моей семье, за возможность донести эту информацию до ногайской общественности.
Даниил Аракчиев
Таллин, Эстония, 2023 г.
Поделитесь публикацией